Боги, обжигавшие горшки - Страница 13

Некоторые авторы сегодня склонны утверждать, что именно Керес в те годы должен был рассматриваться в качестве главного кандидата. Нам кажется, что этих авторов заносит в другую крайность, нежели Ботвинника, написавшего в своих воспоминаниях: «Керес после матч-турнира сорок первого года (на звание абсолютного чемпиона СССР. — В.С.) не имел особых прав…» На самом деле Ботвинник, один из победителей Ноттингема и абсолютный чемпион СССР 1941 года, и Керес, победитель АВРО-турнира, объективно в 1946 году располагали приблизительно равными правами. Но если до войны Алехин предпочитал Ботвинника, как претендента, финансировавшегося Москвой, то после войны, с переходом Кереса в советское гражданство, Алехин вообще не имел возможности выбора между этими двумя кандидатами! Примечательный нюанс: при старой системе розыгрыша первенства мира (если это можно называть системой!) чемпион мог иметь дело лишь с одним советским гроссмейстером, который являлся ставленником Кремля, а всем остальным вести какие бы то ни было переговоры попросту не разрешалось.

Ботвинник утверждал, что «против Кереса он никогда не интриговал». А может он и впрямь не находил в своем поведении ничего непристойного? Ведь писал он в бесчисленных книгах и статьях, что главным результатом своих многолетних усилий считает завоевание титула чемпиона мира по шахматам гражданином СССР. При этом, себя он всегда рассматривал в качестве наиболее подходящего для великой цели кандидата и полагал (возможно, искренне), что коллеги обязаны ему помогать. Если существует такой тип мышления, должны же существовать и его носители! Оставим эту тему: нам не хотелось бы объяснять то, что лежит за пределами нашего понимания.

Алехин умер, и необходимость в закрытом матче Ботвинник — Керес отпала. Как мы уже упоминали, конгресс ФИДЕ 1947 года принял прогрессивные решения, в результате которых все возможные претенденты попали в русло формализованной борьбы за шахматную корону.

Матч-турнир на первенство мира прошел при пяти участниках (Ботвинник, Смыслов, Керес, Решевский и Эйве; Файн отказался — он оставил практическую игру), причем, трое представляли Советский Союз, а Эйве фактически оказался статистом, набрав в итоге лишь 4 очка в 20 партиях. Внимательный читатель уже, конечно, догадывается, о чем сейчас пойдет речь.

Утверждения, будто Керес умышленно проиграл в матч-турнире Ботвиннику четыре партии подряд, чтобы реабилитировать себя за военные грехи, звучали уже неоднократно. Однако, чтобы делать подобные заявления, необходимо быть в состоянии доказать их правомочность. Да и вообще, нам кажется, что турнир тот сложился для Ботвинника удачно, и победил он заслуженно. А если бы события развивались иначе, и Решевский захватил лидерство в матч-турнире, позволили бы Советы американцу победить? Иными словами, мог ли в принципе Решевский победить в 1948 году, или он уже самой системой был обречен на поражение?

Можно со всей определенностью утверждать, что, если в матч-турнире и не было договорных партий, то они несомненно были бы, если бы потребовалось помешать Решевскому занять первое место. Чтобы показать, что подобные методы были вполне в стиле советского руководства, призовем в свидетели самого Ботвинника.

Вот как описывает Ботвинник в своей книге «К достижению цели» концовку II Московского международного турнира 1935 года:

...

«Наконец подошел и последний тур. Мы с Флором наравне. Я должен играть черными с Рабиновичем, Флор — с Алаторцевым.
Стук в дверь, и входит Николай Васильевич Крыленко.
— Что скажете, — спрашивает он, — если Рабинович вам проиграет?
— Если пойму, что мне дарят очко, то сам подставлю фигуру и тут же сдам партию…
Крыленко смотрит на меня с явным дружелюбием:
— Но что же делать?
— Думаю, что Флор сам предложит обе партии закончить миром; ведь нечто подобное он сделал во время нашего матча…
Я хитро усмехнулся.
— К тому же он может бояться, что Рабинович мне «сплавит» партию.
Тут же заходит С.Вайнштейн: Флор предлагает две ничьи. Крыленко просиял…»

А теперь «сцена времен самого матч-турнира». После двух кругов, сыгранных в Гааге, Ботвинник уверенно лидировал, опережая Решевского на полтора очка. Предстояли заключительные три круга в Москве. Сразу после переезда в Москву Ботвинник был приглашен в ЦК партии на заседание его секретариата. Вот как описывает эту сцену со слов самого Ботвинника В.Дворкович («64»; 5/98):

...

«— Не думаете ли вы, что американец Решевский станет чемпионом мира? — спросил Ботвинника А.Жданов, считавшийся в те годы вторым лицом в партии. — Как бы вы посмотрели, если бы советские участники вам проигрывали нарочно?
— Я потерял дар речи… — вспоминает Ботвинник. Но, несмотря на его категорический отказ, партийные бонзы проявили настойчивость и согласились лишь на то, чтобы оставить этот вопрос открытым…»

Заметим, что после этого разговора в третьем круге Ботвинник проиграл Решевскому, однако еще больше увеличил отрыв от него, поскольку Смыслов и Керес победили американца, но проиграли Ботвиннику. Конечно, и это еще ничего не доказывает. Повторяем: мы не хотим ставить под сомнение победу Ботвинника в 1948 году, однако уверены, что в случае надобности Жданов отдал бы соответствующие указания уже в форме неукоснительного приказа.

Неудивительно в свете сказанного, что второй президент ФИДЕ швед Фолке Рогард всегда выступал против матч-турниров на первенство мира, проекты которых и впоследствии выдвигал Ботвинник в качестве альтернативы матчам, правда, лишь в определенных случаях.